ЛЮБИМАЯ ПОЛОВИНА

ЛЮБИМАЯ ПОЛОВИНА

Кажется, вчера я познакомилась со своим мужем, а прошло 35 лет.

Иду я как-то из института с Иринкой, своей
подружкой, той самой, с которой я на велосипе-
дах ездила. До дома у нас с ней полдороги марш-
рут общий. Идем и всю дорогу хи-хи да ха-ха. И
так нам хорошо, что мы еще на развилке постояли
минут сорок, и заметила я, что невдалеке какая-
то темная фигура околачивается. Рассталась я с
подружкой, косо проследила за нашим преследова-
телем и успокоилась-этого друга я знаю, с нами
учится на соседнем курсе. Иду. Темно. Фонари за
спиной делают мою тень ростом с Гулливера. Смо-
трю, рядом вторая тень появилась. Нагоняет меня
она и вежливо интересуется:
-Так поздно занятия кончаются?
-Как и у вас, грешных,-отвечаю парню, который
смог дождаться конца нашего с Иринкой разгово-
ра.
А он будто мысли мои прочитал:
-Я уж думал, ты с подружкой всю ночь простоишь.
-Не с тобой же стоять,-покосилась я на него. А
он ухмыльнулся и говорит:
-Я не кусаюсь. Можно и со мной...
Проводил он меня до подъезда, и мы расстались.
В институте через неделю был дан бал в честь
восьмого марта. Сдвинули мы с дечонками столы
вместе и подсели к нам мальчики с соседнего ку-
рса. И рядом со мной оказался тот ночной юноша.
Он ненавязчиво попадался на глаза во все будни,
иногда пропадая по неделям, иной раз день за
днем сопровождая меня до дома. Так продолжалось
полгода, пока на каком-то вечере я не поинтере-
совалась, куда он пропадает. Женька заулыбался
и галантно объяснил:
-Я временами хожу на работу в ночную и вечернюю
смену.
И только. Я была разочарована. Никакой фантас-
тики. Хотя чего мне надо? В этот раз Женька по-
просил мой телефон, и пока я думала, Валентина
решила мне помочь и назвала номер. Так у нас
произошло постепенное слияние мальчишника и де-
вичника. Мы собирались на вечеринки или у Али-
ка, Женькиного друга, или у Валентины, моей по-
дружки. Мальчики собирали стол, готовили прог-
рамму вечера, иногда прося помочь материально,
и мы наслаждались их вниманием, не особо доро-
жа их обществом. А чего дорожить. Почти весь
факультет был забит парнями, девчонки учились
только на экономическом курсе. И к нам подходи-
ли только мальчики с нашего факультета. Другие
парни, с улицы, как-то не удерживались. Прошел
год, когда Женя, после вечернего сопровождения
меня домой, закапризничал и сказал, что хочет
чаю. Я не знала, что делать. Дома он у нас ни
разу не был, сейчас родители спят, стану брен-
чать на кухне чашками, разбужу папу..А Женя ни-
как не уговаривается. В общем, напоила чаем, на
следующее утро выслушала папин выговор и Женьке

сказала, что поить и кормить его буду только
днем, пусть не обижается. Но случая все не пре-
дставлялось. Прошло полтора года, пока на этот
раз уже Женя привел меня к себе и познакомил с
родителями. Наши отношения стали налаживаться
более тесно. Нас стали воспринимать, как сло-
жившуюся пару. А я все сомневалась. Женя стал
настаивать на регистрации. Папа сказал, пока не
принесешь диплом- никакой свадьбы. До диплома
оставалось девять месяцев, когда Женя стал тре-
бовать подать заявление в ЗАГС. И я пошла у не-
го на поводу. Папа был страшно недоволен, и на
регистрации его не было, хотя присутствовать на
свадьбе мама его уговорила. Теперь Женька всег-
да говорит, что диплом защищала Юлька, потому-
что, когда я стояла на защите диплома перед че-
ртежами, у меня было семь месяцев беременности.
Так что это утверждение не лишено смысла. Мо-
жет, и пятерку при защите она получила?
Вскоре, путем хитроумных комбинаций, мы въе-
хали в двухкомнатную малогабаритку, и шестиме-
сячная Юлька получила собственную комнату. Нам
так нравилась наша квартира, ведь это была пер-
вая собственность, которую мы имели. Я быстро
убедилась, что дорогой любимый муж тщатель-
ностью работы не отличается. Если он делал ве-
шалку, то прикручивал ее четырьмя пятисантимет-
ровыми шурупами за каждый конец, так что в гла-
за бросались шурупы, а не вешалка. Если красил,
то поверхность после покраски напоминала гармо-
шку-краска накладывалась щедро, от души. А руч-
ку для двери он приспособил такую же, которые
были на дверях магазинов, и найти ее можно было
в любую темень при любом состоянии сознания.
Я стала приспосабливаться. Перед побелкой Же-
ня накладывал щедрыми мазками мел на стенку, а
я, после просушки, уже аккуратно белила колером
в несколько слоев, макая кисть в тазик, который
таскал за мной следом муж. Так же была положена
плитка на кухне и в санузле, и Женя смог заме-
шивать цемент и подавать мне плитку для наклей-
ки. Правда, он перед этим полностью сменил сан-
технику, некоторые трубы и большую громадную
ванну. Но, в конце концов, должен же мужчина
хоть что-то делать дома. Пусть хоть это, если
на большее не способен.
Но вообще-то я очень люблю шить и вышивать, а
не ремонтом заниматься.У моей мамы была швейная
машинка "Волга". Мама ее никогда от меня не
прятала и разрешала шить, когда у нас в школе
было домоводство. Я, как королева, единственная
в классе сидела за электромашинкой. Но умела не
столько кроить и вычислять формулы для выкроек,
сколько обращаться с машинкой. Что не прибавля-
ло мне хороших оценок. Потом, когда я стала
учиться в УПИ, мне пригодилось умение нажимать
на педаль. Мы с подружками сразу после зарплаты
-все учились на вечернем отделении УПИ-забегали
в магазин, и из весьма небогатого выбора тканей
ухитрялись выбрать что-нибудь подходящее. И не
боялись кроить из тканей любой стоимости.

Потом был момент, когда Валентина выходила
замуж, и я шила для нее платье на первый день
свадьбы, на второй, и самой себе тоже, потратив
на все четыре дня. Причем на свадебном платье
рукава были гофре, на платье на второй день по-
лагалась пелерина, а на моем платье, которое
мама вызвалась погладить, прожгли дыру по рель-
ефу утюга, так как шерсть была искусственной.
Мама чуть не плакала. Но я сделала на сожженом
месте кокетку, и платье стало еще интересней,
чем до аварии.
Но вот мой муж это шитье органически не
переносил, как и моя дочь впоследствии. Они не
понимают до сих пор, как можно весь день во-
зиться с тряпками, без конца мерить, пороть,
резать, утуюжить и вертеться у зеркала. А
мусора от этого действа-нитки, сломанные иголки
и обрезки тряпочек...
Женя увлекался совсем другим делом-настоящим
мужским: читал журнал "Катера и яхты" , мечтал
о собственной лодке, поглощал фантастику тонна-
ми и зачитывался Пикулем. Этого Пикуля у нас-
четверть книжного шкафа. Одно время он пытался
построить плот, но благие намерения тем и кон-
чились. Для меня важнее оказались полки на кух-
не. Я сама строгала доски на машинке, лачила,
украшала рисунком и намечала отверстия для шу-
рупов. Потом брала дрель и кричала, что сил нет
у меня дырки сверлить, и не хочет ли мой обожа-
емый муж сбросить пару грамм жира. После чего
Женька с угрюмым видом-эти бабские заскоки-брал
дрель, одевал резиновые рукавицы и показывал
мужскую силу. Ну, а уж раз отверстия есть, то
заодним и шурупы приходилось закручивать и ве-
шать этот неизвестно зачем ненавистный ящик.
И что бы я без него делала? Без мужа, разуме-
ется. Ведь для чего-то его природа выдумала.
Но что мне в Женьке всегда нравилось, так
это то, что даже серьезные вещи он переводил
на язык юмора. Как-то раз он меня несколько
дней просил ему носки заштопать. А я штопать и
чинить вещи страшно не люблю. На пятый день он
протягивает мне носок и говорит:
-У меня не только пальцы, а даже пятка вывали-
вается.
После одного ужина, когда я гордо неделю корми-
ла свою семью помидорами, Женька встал из-за
стола и смиренно констатировал сей факт:
-Я, вообще-то, не мечтал превратиться в жвачное
животное. Для сена у меня зубы не приспособле-
ны.
Так что, обычно, все разногласия у нас реша-
ются с помощью стрел сатиры, и до тяжелой ар-
тиллерии дело доходит весьма редко.